Жизнь, говоришь, утекает? Смешон,
независим
нищий у автовокзала, стреляющий на
суп общепитовский, курево, марки для
писем
без вести сгинувшим. Из-под рубахи видна
грудь волосатая. Всякому он доброхоту
вязко твердит о своих злоключениях в том
северном крае, где сердце впрягают в
работу
и осеняют бродягу казённым крестом.
Ах, никаких-то героев у повести лживой,
кроме любви да десятка растерянных лет.
С горсточкой мелочи потной в ручище
ленивой
жить-поживать, оставляя улиточий след...
Газ выхлопной, беспризорная кошка в
ограде
церкви, червивая груша, бутылочный звон
о холодеющий камень. По осени наш
тунеядец
зол, беспокоен, – знать, скоро
отправится он
самым дешевым автобусом к южным широтам.
Разговори его. Нет, не капустой – тоской
смертною пахнет сентябрь, – уверяет, –
чего там,
пусть утекает - но лучше водою морской.
